Автор (ы):  Галина Прохорцова
Журнал:  №5 - 2018
- Снежана Георгиевна, в чем ваш феномен?
- Это не феномен. Это просто любовь к своим пациентам и ученикам. Совсем недавно, на Сочинском ветеринарном фестивале, Анна Спирина после моего выступления сказала, что разгадала мой «секрет лектора». В моей лекции по особенностям анестезии при кесаревом сечении чаще других повторялись два слова: «малыши» и «мамочка». Я настолько люблю своих пациентов, что для меня кошка или собака – «мамочка», котята и щенки – «малыши» и «детки». Мне кажется, что я чувствую их боль, понимаю, что они испытывают: страх, стресс, и доношу это до слушателей. И по-другому я не могу читать лекции. Я ушла от модели активно передвигающегося по сцене лектора. Для меня это слишком резко. Мне обязательно нужно войти в контакт со слушателями, «поймать» их внимание – если это не происходит, я не могу читать. Я рассказываю мягко, как сказку, но как ни странно, именно для этого мне требуется очень много энергии. Бывало, что я падала в обмороки после лекции, либо выходила и сползала по стене. Происходило обесточивание.

- Вы много отдаете себя.
- Да, я отдаю. Я искренне считаю, что врачи и учителя должны следовать принципу: «светя другим, сгораю сам»!

- Вы себя как ощущаете больше – врачом или учителем?
- В жизни человека есть определенные этапы, связанные с его взрослением, становлением и развитием. Первое мое призвание, профессия, которую я выбрала – врач. Но в этом году я осознала свою силу как учителя. Это понимание пришло не сразу, по мере того как я много выступала с лекциями и мастер-классами.
В прошлом году летом у меня был трехдневный курс и мастер-класс по анестезиологии во Львове, в университете. И там меня слушали совсем юные ребята, они еще учились, а сегодня они уже заняли целую профессиональную нишу по анестезиологии на Украине. И меня радуют их успехи, они по-прежнему задают вопросы, но уже другого уровня!
Как я учу анестезиологов в своем отделении? Человек сам изучает, анализирует, что он должен сделать и для чего, предлагает варианты. Моя задача – одобрить, отклонить, жестко отправить еще думать, если это нужно. Они – мои дети, ученики. И очень хочется найти того, кого я полностью выучу, кто сможет меня заменить.

- Не нашли?
- Людям трудно выдержать мой ритм жизни. Но, мне кажется, что нашла!

  - А кто для вас был учителем и наставником?
- Мне повезло: я работала с Владимиром Митиным и Сергеем Ягниковым. Это было в «Биоконтроле», куда я пришла еще студенткой РУДН.
Однажды с Митиным мы столкнулись в метро, причем он меня окликнул. Вместе проехали пять станций. Я ему рассказала, что хочу быть реаниматологом. На следующий день Владимир Никифорович меня вызвал и сказал: «Хотела реанимацию – вот иди и делай реанимацию!». И мне дали невысокую, но ответственную должность.
Митин так всех толкал вперед, причем, достаточно жестко: меня, Илью Вилковыского, других докторов. Как утят в воду: «плыви!». Но ты знал, что если тебя Митин столкнул, ты поплывешь, без вариантов!
Он не раз заставал меня ночью, в перерыве между пациентами, за поеданием гречневой каши из большой кастрюли. В очередной раз я не выдержала: «Владимир Никифорович, такое впечатление, что вы видите только, что я ем!». На что он ответил: «Когда я вижу как ты ешь, я понимаю, как ты работаешь!».
Сергей Александрович Ягников – мой учитель и наставник, эталон врача, хирург «с руками от бога». Еще в 2002 году я работала у него ассистентом, но в один момент я почувствовала свое иное призвание и тогда сказала ему: «Сергей Александрович, я вас очень уважаю и ценю, но я хочу стоять по другую сторону стола». И он понял все. Уже много лет спустя, после моего возвращения в профессию, он пригласил меня работать с ним уже анестезиологом. Это было для меня бесценно и огромной честью, также, как и читать с ним лекции.
Надежда Григорьевна Козловская – мой анестезиологический учитель, ее учеником является и Евгений Корнюшенков. Мне кажется, мы чем-то даже на нее похожи.
Петр Ершов – уникальный руководитель, который видит и понимает меня как никто. Он дает мне возможность менять должности, переходить с одной деятельности на другую. Я не могу долго делать одно и то же, устаю и бросаю. Иногда он мне говорит: «Нет, Снежана Георгиевна, этого мы делать не будем. Ты устала». Я сначала не соглашаюсь, но через полчаса прихожу к такому же выводу. Под его руководством я выросла как преподаватель.

- Вы упомянули про возвращение в профессию. Вы уходили из нее?
- Да, в 2006 году я полностью ушла из профессии, «выгорела». Я была 22-летним «сгоревшим» врачом. К тому времени я 4 года проработала в клиниках, из них около 3 лет в «Биоконтроле».

- Почему это произошло?
- Я училась в университете с утра и до обеда, а с обеда и до утра следующего дня работала – 5-6 дней в неделю. Операции были очень рискованны и тяжелы – «Биоконтроль» принимал самых тяжелых и запущенных пациентов, многие из них погибали. Я очень уставала и принимала близко к сердцу смерть животных. И однажды, находясь за рулем, я уснула и попала в аварию. После аварии начались отдаленные последствия со здоровьем. Так я решила все бросить и ушла из профессии, не зная, вернусь ли в нее снова. Сначала восстанавливалась год, затем устроилась сначала в российскую компанию, а затем в американские «Проктер энд Гэмбл» и «3М».

- Чем вы там занимались?
- Работала в отделе продаж и маркетинга.

- Получалось?
- Все что я делаю, я делаю хорошо. У меня был хороший коллектив, приличная зарплата, социальная защита, я прошла через массу управленческих и бизнес тренингов. Но это было не мое. Я очень страдала. Каждые 3 месяца в компании делалась оценка личности сотрудника, по результатам которой мне давались рекомендации по развитию лидерских качеств. Хотя я всегда была лидером, в том числе и в спорте. Но как я могу вести за собой, если я не на том месте, где должна быть? Тема животных в тот период была болезненной и закрытой, даже передачи про ветеринарных врачей и животных я не смотрела.

- Что изменило ситуацию?
- В 2012 году я потеряла близкого друга. Для меня это была большая трагедия, я не смогла продолжать заниматься тем, что мне не по душе и ушла. Причем, осталась без всего: без работы, денег, страховки…Через некоторое время я устроилась работать в обычную клинику около дома терапевтом на приеме. У меня был большой пласт опыта и знаний, который я вынесла с «Биоконтроля», но в терапии я не была опытным специалистом. Мне пришлось на- верстывать, через некоторое время я стала заместителем главного врача в этой клинике. И тут я начала проявлять лидерство, – это надо было видеть как этот поток из меня просто вырвался! Сегодня, когда мои руководители из прошлого бизнеса видят, кем я стала за 5 лет, они говорят: «Мы тебя не узнаем! Откуда вырвалась эта Снежана?». – «Она ждала. Вы ее научили, добавили огонька рабочего».

-  А как получилось с анестезиологией?
- Мой друг, Александр Зотов, представил меня в клинике «Лебеди». У них только начиналось направление анестезиологии, и меня пригласили работать руководителем – старшим анестезиологом. Я с радостью согласилась. Так бывает: ко мне приходит сначала что-то, и под это я себя подгоняю. Мне было стыдно прийти в «Биоконтроль» и сказать: «Ребята, я все забыла, научите меня заново!». Я уехала в Израиль на учебу на три месяца. Я там днем работала и училась, а вечером каталась на серфе, потому что жила на море. И я вернулась оттуда другим человеком. В клинике «Лебеди» я проработала 1,5 года. Однажды Петр Ершов пригласил меня почитать лекции для его сотрудников, а затем уговорил меня прийти к нему работать.

- В ИВЦ МВА у вас сегодня хорошая команда – вы сработались с Антоном (ред.: Лапшиным).
- Это первый человек в моей жизни, с которым я работаю с удовольствием как анестезиолог и мне комфортно с ним работать, он меня понимает, как никто и верит моим ощущениям. У меня как у анестезиолога есть задача: мониторить пациента во время операции. Я много знаю про его состояние, чувствую его, во время операции ловлю моменты, подстраховываясь, чтобы не дать случиться тому, что может произойти. Но есть операции, которые я пытаюсь отменить, потому что предугадываю, что что-то пойдет не так. Бывает такое стечение обстоятельств, когда не надо оперировать. В такие моменты Антон со мной соглашается. Но нельзя путать свой страх перед операцией с тем, что может пойти не так. И мы с Антоном научились различать эту грань. О мониторинге пациентов я пишу книгу, и надеюсь, что опыт, который я в ней излагаю, будет важен для врачей.

- Как вы представляете свое будущее?
- Я хочу, чтобы работа не занимала столько времени, а оставалось время на семью и детей, о которых я мечтаю.



Назад в раздел